Змеёныш - Страница 96

Чтобы утром проникнуть в запертую комнату, старшему Ковалю пришлось дверь ломать — приподнять в петлях и выгнуть язык замка.

— Вдвоём дверь ворочали, третий снизу ломом поддевал, — пояснил Михаил. — А ключ-то в замке, вон — так и торчит.

— Духи, — пророкотал Шаман, пригибаясь в дверном проёме.

Коваль с гостем прошли в комнату, Хромой туда едва заглянул, увидел вывернутые ящики письменного стола, распахнутые шкафы, залитую кровью кровать и тело в углу, накрытое дерюжкой. Пригоршня, которого никто в общем-то не приглашал, проскользнул следом и встал в углу, чтобы не мешать. Хромой тем временем вытащил ключ из замка, внимательно осмотрел, хмыкнул и спрятал в карман.

— Духи побывали, — звучно гудел Шаман, прохаживаясь по комнате. Полы просторного одеяния взлетали, поднимая ветерок, смерчи пыли и клочья бумаги шелестели над старым линолеумом позади великана. — Чёрный Сталкер, его работа… ему в запертую дверь войти легко… Чёрный Сталкер в смерти виноват! Духи не любят живых, ох, не любят! Только огнём от них можно уберечься. Живой огонь — это правильно. Где огня не развели, туда Чёрный Сталкер ночной тенью входит! Замком да железом калёным духов не остановишь!

— Это чё, и хабар духи уволокли? — с любопытством осведомился Пригоршня.

— Ты! — Шаман развернулся и ткнул в него огромным пальцем. — Человек, пропахший бензином! Ты тоже для духов добыча! Всякий, кто мёртвый огонь зажёг, к нему духи придут! Всякий им добыча! Чёрный Сталкер по Зоне ходит! Он всё видит! Он знает вас, каждого! Каждого! За каждым в свой черёд придёт он! Живой огонь от духов защита.

Хромой, хотя был до сих пор уверен, что на него эти штучки не действуют, и то ощутил, как по спине ползут противные мурашки и нехороший холод клубком свёртывается в животе… А Пригоршня побледнел, но не сдавался:

— Не, Шаман, ты лучше скажи, куда Чёрный Сталкер хабар заныкал?

— Ты! — Шаман уставил палец в грудь Михаила Коваля. — Меня слушай! Этой ночью огонь жечь станем. С духами говорить буду. Не один Чёрный Сталкер в Зоне есть, и другие найдутся. Духи людей не любят, а друг друга ещё сильнее! Они скажут, в кого Чёрный Сталкер вселился, кто им обуян. Кто Чёрным Сталкером обуян, тот хабар унёс. Бей его, пытай тогда, пока тайник с хабаром не выдаст! Убивай его, всё едино душа сгинула! Не жалей! Нынче ночью будем огонь жечь. Живой огонь! Живой огонь!

Великан развернулся и широченными шагами вышел из комнаты с мертвецом. Протопал по лестнице… и тут же за окном стих шум голосов. Одного вида Шамана было достаточно, чтоб все умолкали.

Михаил стоял над телом брата и потирал лоб, щёки его лоснились от пота.

— Уф-ф-ф… — Пригоршня провёл ладонью по лицу, поглядел на мокрые пальцы. — Вот это мужик… Сколько раз его видел, а всё равно в пот бросает. Как он завоет про свой огонь…

— Колоссальный мужик, — согласился Хромой. — Другого бы за такие номера давно отметелили, а этот видно, что небитый.

— Ты Шамана не трожь, — буркнул Коваль. — Скажи лучше, что ты делать станешь? Имеешь какие мысли?

Хромой пожал плечами.

— Если у Шамана не выйдет, я попробую. Как раз к ночи соберу детектор лжи, там в общем-то ничего сложного, просто нужно знать, как это делается.

Он снова показал книжечку.

— У меня здесь подробно технология описана. Ты только заставь людей поучаствовать, остальное — дело техники.

Вошёл охранник, оглядел собравшихся, повернулся к Михаилу.

— Шаман в дальнюю будку ушёл, велел, чтоб не мешали, он готовится к ночи. Ещё сказал: как стемнеет, огонь разжигать. И это, люди к вечеру ещё соберутся, кто насчёт Коли не знает… Ну, постояльцы. Не пускать их? И Монтёр припёрся, говорит — ты звал.

— Пускать всех, — буркнул Коваль. — Пусть ночуют, как обычно, чего ж… А Монтёру скажи, пусть проволоку посмотрит. Мы с Колей хотели по ограде ток пустить, так я вызвал Монтёра. Мы с Колей…

Все замолчали. Михаил махнул рукой:

— Ладно, сходи за носилками, спустим тело вниз. Могилу-то вырыли?

До темноты Шаман просидел в бывшей трансформаторной будке. Никто его, разумеется, не беспокоил. Хромой бродил по стоянке, присматривал подходящее помещение, потом рылся в грудах ржавых железяк, собирал всякий хлам, выдёргивал провода в потрескавшейся от времени изоляции. Почему-то особенно долго он крутился у старых кострищ, переворачивал камни, поднимая облачка золы, копался в углях… Пригоршня оказался в роли помощника — стаскивал находки Хромого в сарайчик. Иногда тот заглядывал в потрёпанную книжечку и скупо улыбался. На расспросы любопытного Никиты не отвечал. Бросил только:

— Жалко, что этих чумазых в самом деле обыскать нельзя. Ты понимаешь, на торце ключа глубокие царапины — его снаружи щипцами захватили, да и провернули в замке. Тоже мне духи-хуюхи… Щипцы длинные тонкие должны быть — найти бы, у кого… хотя, если не дурак, убийца щипчики давно выбросил.

— Что, вот просто так — щипцами? — расстроился Никита. — Я-то думал, там хитрое что-то, с подковыркой, а там вон как, без затей… Аж досадно теперь.

Потом Хромой переговорил с Монтёром — сталкером, который неплохо разбирался в электротехнике. Тот охотно рассказал, что затея Ковалей — дурацкая, ни к чему пропускать ток по гребню стены на высоте больше двух метров.

— Чисто понты для приезжих. Какой мутант туда полезет? А человеку что, человека так не остановишь… Зато питание нужно. Михаил говорит, ему «батареек» нанесут, ну так и что? «Батареек» не напасёшься, если хорошую напругу давать. — Монтёр, тощий сморщенный мужик неопределённого возраста, трепался охотно, ему было не по себе, явился выполнить работу, а попал на похороны. — А говорить Ковалю сейчас бесполезно, он от смерти братана не в себе.