Змеёныш - Страница 8

— Я прогоню их, Мазай! Я могу! Я их чувствую!

— Не сметь! — приказал хромой, не сводя глаз с Поршня. Тот был всего в паре метров от сломанного деревца, за которым, по словам пацана, спали мутанты. Кабанья стая — это пять-шесть взрослых особей. Да так близко! Если Поршень сломает сучок, хрустнет, тронет осину… Кто-то не вернётся из экспедиции. Мазай был хорошим командиром, его ребята всегда приходили обратно. Не хотелось терять никого, даже сволочь Магадана.

Он снял с пояса гайку на бечёвке, чтобы кинуть в сталкера, увлечённого видом артефакта. Дёрнется тугодум Поршень, когда в него попадёт гайка, или догадается замереть, осторожно обернуться?

— Стволы наизготовку! — вполголоса велел Мазай. Тетеря кивнул, Магадан обернулся к Ясеню и передал ему приказ, тот поднял автомат. А Мазай всё раскачивал гайку и никак не решался кинуть.

Змеёныш не выдержал.

— Я их знаешь как чувствую — каждую жилку! Воскликнул он шёпотом и сделал шаг вперёд, разводя руки.

— Не сметь! — вскрикнул Мазай. Но было поздно.

Весёлая волна злости поднялась из живота, наливаясь огненно-красным, охватила Змеёныша, затопив сознание, вырвалась наружу — и покатилась через лес, туда, где за поваленной осиной спали кабаны. Лицо Змеёныша осветилось внутренним огнём, пальцы растопырились, словно помогая внутреннему жару вырваться наружу. Он запрокинул голову и тихо засмеялся.

Мазая продрало от макушки до пяток — смех был нечеловеческим, почти звериным или, скорее, мутантским. Сталкер невольно шагнул назад.

Это его и спасло.

Невидимая волна, катившаяся от Змеёныша, достигла кабаньей лёжки. Мутанты проснулись.

Их отклик оказался таким мощным, что мальчишка пошатнулся, вскрикнул, закрыв лицо ладонями. Кабаны озверели, когда их разбудила волна ментального жара — достаточно сильная, чтобы разозлить, но недостаточно, чтобы прогнать.

Стая вскочила, от ярости не понимая, куда бежать, взор мутантов застилала пелена дикого, необузданного гнева, жажда мести и крови, — и через миг они ринулись на того, кто, как решили мутанты, попытался на них напасть. Примитивные разумы захлестнуло желание растерзать, разорвать в клочья эту тонкую фигурку, от которой исходили жалящие импульсы.

Поршня растоптали первого. Сталкер уже протянул руку к артефакту, когда сломанная осина взмыла над рылом огромного кабана. Вожак прыгнул на человека, вдавил в землю, и артефакт, который Поршень всё же успел схватить, взлетел в воздух.

Мазай поливал кабанов очередью из автомата. Змеёныш корчился на земле, его раздирала боль, внутренности выжигало чужой яростью.

Стая ломанулась к Магадану и Ясеню.

«Ломоть мяса» описал дугу — и свалился возле воронки. С гудением аномалия включилась.

Мазай увидел недоумение на лице Тетери, перекосившиеся очки, огромные, беспомощные глаза — и потом сталкера затянуло. Два мощных витка — и воронка выплюнула на траву окровавленную изломанную куклу. Схватив Змеёныша за плечо, Мазай вздёрнул его на ноги, потащил назад, на ходу стреляя по кабанам. Трава гнулась в сторону аномалии, сталкер с трудом преодолевал её периферийное действие.

Огромный вожак с разбегу врезался в грудь Магадана. Громкий хруст рёбер долетел даже сквозь гудение воронки, Мазай сморщился, как от боли, будто это ему проломили грудину. Он не любил недоброго, подлого Магадана, но… Тот погиб по его, Мазая, вине — по вине командира группы!

Вожак, хромая, бежал дальше, один глаз его вытек от пуль Ясеня. Мазай бросил стонущего Змеёныша, как только они оказались вне зоны действия воронки, и выдернул пустой магазин из автомата.

Стая заметалась. Окривевший вожак забирал вправо, не видя Ясеня, но ощущая на шкуре болезненные уколы его пуль. С рёвом мутант прыгнул сквозь молодые ёлочки, круша стволы, пытаясь уйти от выстрелов, — и попал в трамплин.

— Беги! — охрипшим голосом заорал Мазай. — Прячься за деревья!

Аномалия не смогла кинуть матёрого самца далеко, однако Ясеню хватило и этого. Тёмная туша приземлилась сталкеру на плечо, опрокинула его. Вожак слабо дёрнулся, едва перебирая ногами по траве. Ясень заворочался, вылезая из-под туши, — мутант придавил ему руку.

Мазай прекратил стрелять, но поздно: стая уже кинулась туда, где выстрелы стихли чуть раньше, то есть к Ясеню.

И тогда бывалый, повидавший виды сталкер отвернулся, закрыв глаза. Это был жест бессилия.

Мутанты пробежали по Ясеню, по своему вожаку — и скрылись в ельнике. Издалека донеслось гудение, послышался визг — один из них попал в воронку, — и всё стихло. Экспедиция погибла.

3

— Это из-за меня они умерли?

— Не думай об этом, — быстро отозвался Мазай. — Ты не виноват.

— Но если бы я не решил…

— Ты же не знал, что не справишься со стаей, верно? — с тяжёлым сердцем возразил сталкер. Знал, не знал… должен был подумать!

Змеёныш как будто почувствовал невысказанное и опустил голову.

— Нет, виноват я. Ты это знаешь, и я знаю.

— Искать виноватого глупо, — отрезал Мазай. — Ты, я… Все виноваты, и надо думать, как жить дальше. Да, они погибли, зато ты понял, что не справишься со стаей кабанов. Что не убивает нас, делает нас сильнее. Теперь, когда ты знаешь границы своей силы, учись пользоваться ею так, чтобы не нанести никому вреда. — Мазай говорил с трудом, заставляя себя произносить слова утешения, понимая, что иначе глубина отчаяния Змеёныша дойдёт до предела, и кто знает, что случится тогда? Самого Мазая сейчас волновало, как объяснить Слону провал экспедиции, не подставляя мальчишку.