Змеёныш - Страница 39

Сквозь щели между брёвнами лился свет луны. Перешагивая через лежащий на полу мусор, она подошла к дверям старого, давно заброшенного дома — наверняка из тех лачуг, что сгрудились на склонах и у подножия холма.

На крыльце Оксана остановилась, широко раскрыв глаза. Перед ней раскинулась Зона.

Девушка оказалась посреди полуразрушенной деревни недалеко от леса, обступившего холм. Как повезло, что она наткнулась на этот лаз! Теперь можно будет хоть каждую ночь уходить в Зону. Оксана выключила фонарик: бегущие по небу редкие облака почти не закрывали луну, ночь оставалась светлой. Девушка оглянулась — сзади темно, лишь два одиноких огонька горят, один на вершине водокачки, другой на крыльце барака. Она пошла вниз по склону, под ногами едва слышно шуршала трава. Что это там, возле деревьев, какое-то пятно свечения — не аномалия ли? Там могут быть и артефакты!

Оксана направилась прямо к голубоватому силуэту, прорисовавшемуся на фоне чёрной стены леса. Какие у него интересные очертания! Как будто лепестки — а середина жёлтая, похоже на очень большую ромашку…

Пока она спускалась, аномалия захватила всё её внимание. Оксана больше не видела ни леса, ни луны, ни облаков — взгляд сосредоточился на странном явление впереди. Лепестки тонкие, растут прямо из земли, охватывая светящуюся сердцевину, будто ладонями. Нет, это не ромашка, скорее голубой тюльпан, в чашечке которого притаилась Дюймовочка… Девушка не заметила, как цветок очутился у неё в голове: она видела его и снаружи, и внутри себя, лепестки шевелились в сознании, заволакивая, заполняя его голубым свечением. Оксана шла дальше и уже не понимала, что делает, её охватило неодолимое желание заглянуть внутрь этого цветка, залезть в него, ведь Дюймовочкой была она сама, а цветок — её дом, там есть мягкая постель, куда она хочет лечь, заснуть, ведь она устала, день был длинный и тяжёлый…

Ноги налились тяжестью, руки перестали слушаться, Оксана хотела потереть глаза — и не смогла. Она просто шагала, захваченная пси-излучением аномалии-симбионта, которая ждала свою жертву, распахнув острые зубцы, — как росянка, растение-хищник, караулящая насекомых. Оксана летела на излучение симбионта, будто насекомое, привлечённое запахом растения, эта аномалия действовала как контролёр, но не заставляя что-то делать, а просто лишая жертву воли, и затягивала в себя. А после одна короткая вспышка — и жарка внутри симбионта поглотит человека без остатка.

Кружилась голова, мир качался, плыл в призрачных волнах. Оксана видела только эти голубые лепестки, они были так близко, они выросли до неба и звали, манили к себе. Ещё несколько шагов… ещё… ноги сами несли вперёд, в средоточие голубого тепла, ей осталось пройти всего ничего — когда что-то красное, злое мелькнуло на самой грани зрения, и Оксана сбилась с шага, замерла, удивлённая, обиженная.

Ей показалось, что цветок дрогнул, лепестки затрепетали, и аромат их — то есть пси-излучение аномалии, которое девушка воспринимала как запах, — потёк куда-то в сторону, словно некто другой завладел вниманием чудо-цветка. Она вскрикнула от возмущения, чувствуя, как реальный мир вторгается в её убаюканное сознание. Блёклый свет луны резанул глаз, впереди встала чёрная стена леса, на фоне которого, совсем близко, бушевало сине-голубое пламя. В него вплетались красные нити — они становились с каждой секундой толще, превращаясь в канаты, и хлестали по лепесткам, сбивая голубой огонь. В ушах зашумело, заломило виски, напряжение незримой борьбы отдалось эхом головной боли. Оксана прижала ладони к вискам и вздрогнула, будто проснулась внезапно. Что с ней происходит?! Куда она шла, зачем? Почему стоит здесь, не в силах тронуться с места?

А вокруг кипела настоящая пси-битва, и голубые лепестки не казались больше прекрасными и желанными — это были хищные изогнутые зубцы, торчащие из земли, теперь Оксана отчётливо видела их перед собой. Появившиеся откуда-то сбоку красные жгуты росли, охватывая скрежещущие зубья, наматываясь на них. Девушка наконец поняла, что стоит в двух шагах от аномалии, перед растущими из земли зубцами, похожими на кривые янычарские сабли. Между ними плавилась, клокотала готовая вспыхнуть жарка. По ногам побежали мурашки, Оксана покачнулась, взмахнув руками, едва не упала.

С другой стороны аномалии стоял Змеёныш — лицо напряжено, глаза закрыты.

Боль в висках стала невыносимой, девушка застонала — и тут аномалия взорвалась. Взметнулся столб пламени, Оксану отбросило на склон. Она упала на спину и закрыла глаза руками, так ярко горел огонь. Тыльную сторону ладоней опалило, девушка вскрикнула, но пламя вдруг съёжилось. Зубцы вокруг него с громким треском ломались, падая внутрь. Аномалия схлопнулась, будто пасть, рыхлая жирная земля с чмоканьем втянула обломки зубцов — и через мгновение возле лесной опушки остался лишь круг обугленной земли, окружённый каймой сгоревшей травы.

Змеёныш, открыв глаза, стоял не шевелясь. По смуглому лбу его текли капли пота. Стряхнув их, он направился к склону, перепрыгнув через место, где была аномалия, встал над девушкой и помог ей подняться.

— Это ты? Зачем ты здесь? — спросила Оксана, опираясь на его плечо. Глупый вопрос, но другой ей не пришёл в голову. Она и так понимала, почему он здесь, ведь девушка видела его взгляд там, в лагере, и теперь ожидала, что этот странный обитатель Зоны начнёт выдумывать что-то, как поступил бы на его месте любой знакомый ей городской парень…

Но Змеёныш был чужд условностей.

— Я шёл за вами, — сказал он. — Хотел ещё раз увидеть тебя.